Неточные совпадения
— Прекрасно-с. Сядемте и будемте обсуждать предмет ваших желаний со всех
сторон. Но прежде всего прошу вас: будемте обсуждать именно тот вопрос, по поводу которого вы удостоили меня посещением. Остережемся
от набегов
в область других вопросов, ибо наше время — не время широких задач. Будем скромны, mesdames! He станем расплываться! Итак, вы говорите, что вам угодно посещать университетские
курсы?
Анна Васильевна никогда так рано не съезжала с дачи, но
в тот год у ней
от первых осенних холодов разыгрались флюсы; Николай Артемьевич, с своей
стороны, окончивши
курс лечения, соскучился по жене; притом же Августина Христиановна уехала погостить к своей кузине
в Ревель;
в Москву прибыло какое-то иностранное семейство, показывавшее пластические позы, des poses plastiques, описание которых
в Московских ведомостях сильно возбудило любопытство Анны Васильевны.
Казалось бы, ничего этого не могло быть, так как, принимая
в соображение туман,
курс «Коршуна» был проложен среди открытого моря,
в благоразумном отдалении
от опасных мест, но кто его знает это течение: не снесло ли оно
в сторону?
Вообще, словесные науки стояли
от нас
в стороне. Посещать чужие лекции считалось неловким, да никто из профессоров и не привлекал. Самый речистый и интересный был все-таки Иванов, который читал нам обязательныйпредмет, и целых два года. Ему многие, и не словесники, обязаны порядочными сведениями по историографии. Он прочел нам целый
курс „пропедевтики“ с критическим разбором неписьменных и письменных источников.
— Время прошло… Он ждет… Это подло с вашей
стороны, подло… Я скажу ему один за вас всех, что вы невменяемы сейчас, но что завтра решите иначе. А я… я… если даже вы и пойдете все против него, я уйду
от вас, один перейду на первый
курс, который ведет «маэстро»… Но я никогда, никогда не променяю его ни на вас, ни на участие
в тех дурацких театрах…
И потому освобождение русского народа
от развращающего влияния узаконенного преступления — со всех
сторон дело огромной важности. И освобождение это произойдет не тогда, когда будут изъяты
от телесного наказания кончившие
курс, или еще какие-нибудь из крестьян, или даже все крестьяне, за исключением хотя бы одного, а только тогда, когда правящие классы признают свой грех и смиренно покаются
в нем.